«Альманах Бессарабца» рассказывает о яростном сопротивлении молдавских чиновников 19-го века соблюдению в стране законов

История, говорят, развивается по спирали, обреченная на вечное повторение. Все, что происходит сегодня в Молдове – далеко не ново, и встречалось уже, в том числе, и на этой земле.

Всё то же самое происходило в Молдавии (Бессарабии), начиная с 1812 года, когда русские попытались провести здесь реформу управления и снабдить эту землю хоть какими-то законами. Читаем, что об этом пишется в «Альманахе Бессарабца», изданном в начале 20-го века, и узнаем наше время.

«Принятие от Турции присоединения по Бухарестскому миру края было возложено государем Александром Павловичем на вновь назначенного, на место Кутузова, отозванного в Петербург главнокомандуюшего дунайскою арапею адмирала Чичагова. Ратификация мирного договора произошла 10 июля 1812 года, спустя месяц после перехода армии Наполеона через Неман, — и с этого времени Бессарабия окончательно вошла в  состав Российской Империи, под именем Бессарабской области.

Военные действия 1812 — 1815 гг. привлекали в то время все внимание русского правительства, и потому Бессарабия, требовавшая коренного преобразования во внутреннем устройстве и порядке управления, оставлена была на некоторое время под управлением временного правительства на основаниях, выработанных адмиралом Чичаговым и Высочайше утвержденных 23 поля 1812 года,— без всякого почти вмешательства русской администрации во внутреннюю жизнь страны. Жителям была дарована трехлетняя льгота в отношении платежа податей и поземельного сбора и, сверх того, они освобождены были от рекрутской повинности на неопределенное время.

Для управления новой областью назначался гражданский губернатор,  а для заведывания крепостями—особый военный генерал….Временное правительство, на основании Высочайше утвержденных правил, открыто губернатором Стурдзою в начале 1813 года в Кишиневе, назначенном областным городом, по своему центральному положению, из двух департаментов и общего собрания, под предводительством  губернатора. Первый департамент областного правительства разделился на три экспедиции: гражданских или судебных дел, дел уголовных и следственных и городской и земской полиции. Первою экспедицею управляли четыре советника из местных помещиков; второю — три советника из помещиков и один русский штабс-офицер; третьею—один из русских штабс-офицеров… Второй департамент также состоял из трех экспедиций…Дела производились на русском и молдавском языках, почему каждый департамент имел две канцелярии: русскую и молдавскую. Гражданские и уголовные дела указано было производить по местным постановлениям и обычаям…

Таким образом, временному областному правительству придано было подобие молдавского Дивана, с допущением в состав его почти исключительно местных помещиков. Это было сделано, несомненно, с расчетом, чтобы постепенно подготовить пестрое население области  к мирному развитию гражданственности…  

Но недостаточность правильного надзора за действиями лиц, которым первоначально вверена была охрана народного благосостояния в области, отсутствие письменного сборника местных обычаев и узаконение и все зло, происшедшее от этих причин, не замедлили отразиться на низшем и самом многочисленном классе населения…

Назначенный вместо  Стурдзы губернатором области генерал Гартинг с необычною энергией принялся за искоренение злоупотреблений, но усилия его при департаментской организации правительства, оставались тщетными, разбивались о сплоченную оппозицию местных помещиков.

На злоупотребление молдавских чиновников Гартинг неоднократно жаловался управляющему Министерством Юстиции Болотикову и министру полиции Вязьмитинову. В представлении своем  от 30 января 1814 года на имя последнего он  писал, что «молдавские члены не только госдепартамента, но общего собрания, пользуясь большинством  голосов их и защищаясь многоразличными неудобопостижимыми обычаями;  коим, однако же, нужных актов не представляют, употребляют себя более нарушителями, нежели блюстителями правосудия. Видя же, что, по прошествии годичного срока службы, они не сменены, возмечтали, что и сменить их нельзя, и потому выходят из повиновения… Я нахожу себя в затруднении исчислить век на все несообразные поступки и деяния их, противные даже здравому смыслу, не говоря уже о законах».

В другом месте, представляя проект о преобразовании  управления Бессарабскою областью, при письме  министру юстиции Трощинскому от 26 февраля 1815 года, Гартинг, прося ходатайства о введении в  стране русских законов, говорит: «в здешнем  краю не оказывается не только местных законов, коим велено следовать временному правлению, но даже и земских положений, кроме одних молдавских  обычаев».

В проекте о преобразовании правления вполне  ясно и основательно изъяснены причины необходимости введения в области русских законов и чиновников. «Молдавских же законов, по видимому, не существует, ибо нет никаких книг этим законам, а есть чиновники, которые словесно рассказывают, что в Молдавии есть обычаи, тоже нигде не прописанные… есть временные положения, господарями введенные по обстоятельствам времени и политического состояния земли, либо сами собой родившиеся из распрей и интриг…».

Необходимость реформы управления объяснялась также тем, что молдавские помещики старались постоянно интриговать и делать противное предложениям губернаторов и русских чиновников, решая все противное их мнение большинством голосов. «Одинаковое происхождение и одинаковое воспитание молдаван, известные нравы их, сходные между собою, но отличные от нравов прочих благомыслящих народов, врожденная склонность к собственному интересу, также согласное и вовсе одинаковое родство их друг с другом, большая и малая связи их между собою, отечественная и собственно по именам и всяким их оборотам, а наконец примеченная из деяний молдавских дворян, присвоивших себе боярские титулы, общее их злонамеренное предприятие — всеми средствами и во всех случаях поддерживать друг друга против русских… наблюдать за тем, чтобы русские вообще ни о чем не знали, а молдавские чиновники могли совместно действовать к совокупной их выгоде, увеличивать права и имущества свои… в Молдавии действовало одно только безбожное и бесчеловечной право сильного».

Описывая состав департаментов, автор проекта реформы управления отмечает, как молдавские чиновники всеми силами сторонились должностей, не приносящих выгоды и особых доходов. Так, например, в отдел статистики так никто и не определился на службу. В экспедиции же финансов и повинностей советником всегда был молдавский помещик».